О
кочующих Ширванцах
Некоторые
из Закавказских провинций имеют пастбища обширнее Ширванских, но нигде не
представляется таких удобств для кочующих, как в Ширване, по чрезвычайному
разнообразию климата. Эти выгоды приковали ширванцев к кочевой жизни: число
лачуг или дымов простирается до 5709, — что составляет более четвертой части
всего народонаселения провинции. Замечательно, однако, что в общем числе
кочующих нет ни одного армянина; это может служить доказательством, что армяне
более татар склонны к общежитию, где природные их наклонности могут
развертываться во всей своей обширности.
Кочующие,
называемые по-татарски вообще терекеме, не претерпевают ни жестокости холода,
ни несносных жаров; но, переменяя кочевья, пользуются почти всегда одинаковой,
умеренной температурой. Для этого они, с наступлением жаров, отправляются в
горы, на возвышенные места, а с приближением холода опять спускаются на
низменности, попеременно находя свежие и тучные пастбища. Такой образ их жизни,
представляя самые легкие средства, без всяких трудов, поддерживает
скотоводство, которое составляет единственное их богатство, удерживает их, по
общей азиатам лени, от перехода к жизни оседлой, тем более, что ни какие другие
отрасли земледельческой промышленности им неизвестны.
Зимние
места кочующих ширванцев расположены большею частью близ реки Кура на равнине,
начиная от Сальяна до Шекинской провинции;
некоторые впрочем проводят зиму несколько выше — в Сардаринском и
Карасубасарском магалах, и только небольшая часть переходит иногда на Муганскую
сторону. На зимних местах, или кишлаках, остаются они более, нежели на других,
и именно с ноября до конца марта; в конце же этого месяца, когда на высших
местах покажется уже трава, и когда по берегам Кура жары становятся чувствительными,
они начинают медленно подыматься вверх, так что только в начале мая доходят до
своих язлаков, или весенних пастбищных мест. Там проводят они почти весь май
месяц, пока скот находит на язлаках достаточную пищу, ибо вообще язлаки не
обширны. Места эти расположены вокруг города Старой Шемахи. Те, которые вовсе
не имеют язлаков, остаются долее на кишлаках, и переходят с них уже прямо на
яйлаки, или летние места, в начале июня, а первые в половине июня и позже.
Яйлаки расположены в самой верхней части гор Ширванских, на границе с
провинцией Кубинской. На яйлагах проводят июль, август и половину сентября.
Потом таким же образом возвращаются назад и достигают до кишлаков, или зимних
пастбищ, в конце ноября.
Переселения
кочующих покажутся с первого взгляда беспорядочными; но в существе они имеют
свою систему и основаны на верном расчете и точном познании изменений
температуры. Отправляясь например, с кишлаков на язлаки, они с своими стадами
идут так медленно, как только позволяет достаток подножного корма; подобный же
расчет наблюдают при переходе с язлаков на яйлаки и с яйлаков на кишлаки,
соразмеряя удаление свое на возвышенные места по мере усиления температуры на
низменных.
Стада
кочующих состоят из овец, коров, небольшого числа буйволов, лошадей, ослов и
верблюдов.
По
вернейшим известиям, собранным на месте, можно положит число баранов и овец до
430 тыс. во время пребывания их на яйлаках; но при переходе на кишлаки, когда
овцы ягнятся, это число простирается до 680 тыс. Быков, круглым числом можно положить
до 28,000, а коров до 45,600. Число буйволов, которых имеют не многие,
простирается до 4 тыс., верблюдов до 600, лошадей до 13 тыс., ослов до 19 тыс.
Ширван поделяет мелким скотом Баку, Шекинскую провинцию и Грузию. Ежегодная
продажа баранов и овец бывает до 45 тыс. штук; цены существуют различные — от
1,5 до 2,5 рублей серебром. Как единственный источник богатства кочевых жителей
состоит в скотоводстве, то все их попечения имеют целью сохранение и умножение
скота: не требуя для себя никаких выгод, они даже готовы жертвовать ими, лишь
бы стада их были в довольстве. Это наложило особенный тип на образ их жизни
домашней и на все действия в обществе; поэтому, туземцы называют их коюн-нукер,
т.е. нукеры, или слуги, баранов, — и это совершенно справедливо. Впрочем,
некоторые, весьма не многие из кочующих ширванцев сделали уже шаг, хотя и не
заметный в общей их массе, к земледелию: сеют пшеницу и ячмень, а также
выращают хлопчатник, но, то и другое в весьма небольшом количестве.
Не
смотря на чрезвычайное изобилие молока, сыру и прочего, они употребляют их с
умеренностью по одному только расчету, чтобы оставить более для продажи. Шерсть
также продают, оставляя часть на ковры, носки, войлоки, попоны, деланием коих
занимаются почти исключительно одни женщины. Количество получаемого кочующими
масла простирается до 17 тыс. пудов, сыру до 9 тыс., шерсти до 30 тыс. пудов.
Большую часть шерсти продают по деревням Ширванским, в которых она обращается
на сукно самого низкого достоинства.
Простота
жизни кочующих представляет много любопытного для наблюдателя. Домы их суть
палашки, или лачуги, устроенные из нескольких тонких жердей, длиною в две
сажени, вкапываемых в землю, одна от другой на 2 или на 3 четверти, и
составляющих таким образом квадрат, которого стороны имеют от 3 до 6 аршин; эти
жерди переплетаются другими в горизонтальном направлении; так что внутренность
палашки представляет вид купола; верх и бока покрывают войлоками, оставляя
только для входа одно отверстие, которое завешивается также войлоками. Чтобы войлоки
не слишком тяготили жерди, ставят посреди палашки шест, который поддерживает
лачугу. На верху вырезывают круглое, или четвероугольное, отверстие для выхода
дыма. На аршин от земли оставляют лачугу не закрытой, для того, чтобы проходил
удобнее свет; это пространство обносится чистой камышовой плешенкой. Такая
палашка заключает все: прошив входа, у стены, сложены подушки, одеяла, платье,
оружие, конская сбруя и прочее; по одну сторону, за перегодкой также из
камышовой плешенки, хранится масло, молоко, сыр и проч.; по другой — мука,
сарацинское пшено и все съестное. Вот все их имущество.
Переходы
кочующих из одного места в другое чрезвычайно занимательны. Общество ожидает
назначение дня, в который надобно перекочевывать; назначение зависит от юзбаши,
который советуется об этом с старейшинами. За неделю, или позже пред тем,
отправляют в назначенное место скот, оставляя несколько быков, лошадей и ослов.
Потом в известный день снимают свои лачуги; связывают вместе жерди на две части
и укладывают каждый дом на одного быка, а имущество кладут на других. Мужчины
идут пешком, а женщины и дети идут верхом на быках, на буйволах, на ослах и
лошадях; в перекидных корзинах рассаживаются маленькие дети. Часто случается,
что вместе с ними следуют и многочисленные стада баранов, рогатого скота
лошадей. Крик, шум, пестрота одежд, разнообразие положений, все это дышит
какой-то дикостью, но чрезвычайно занимательно. С приходом на место, дома их
выстраиваются в полчаса; все получает прежний порядок и тот же самый вид. Лачуги
бедных и богатых не имеют отличия; разница бывает иногда в том, что лачуга
богатого обширнее, наполнена лучшими подушками, устлана коврами.
Богатейшие
из беков ведут тоже кочевую жизнь и находят в ней много приятности. Впрочем,
некоторые сами сознаются, что беспрестанное переселение для них утомительно,
что они оставили бы такой образ жизни, но одна привычка и уважение к тому, что
их деды и отцы жили таким образом, удерживает их от перемены.
Не все
кочующие имеют для своих стад удобные и достаточные пастбищные места, во первых
по многочисленности скота, во вторых потому что пастбища составляют казенную
оброчную статью. Судя по количеству травы, потребной для корма скота в течении
года, пастбища в Ширванской провинции занимают до 480 тыс. десятин. Все места изобилуют
травой, но на короткое время; на равнинах корм лучше осенью, в средней полосе,
на первых слоях гор — весною, а в горах — летом. Кроме кочующих ширванцев,
приходят на яйлаки в Ширванскую провинцию бакинцы, кубинцы, лезгины; первые
пригоняют с собой до 7 тыс. баранов, вторые до 8 тыс., а последние до 30 тыс.
Столь ни кажется великим пространство пастбищных мест в Ширванской провинции,
но они едва могут довольствовать скот ширванцев и прочих кочующих.
Саркерство,
т.е. сбор за пастбищные места, поступает в казну. Положив на яйлаках число
баранов до 475 тыс., а на кишлаках до 610 тыс., найдем, что сбор за яйлаки и за
кишлаки, по 4 коп. медью с мелкого скота, составит до 43,400 руб. медными. С
рогатого скота берется по 10 коп., но только в таком разе, если при нем нет
баранов; и как каждый старается иметь при стадах хотя небольшое число мелкого
скота, то из крупного подвергается платежу не более 9 тыс. штук. Таким образом,
весь сбор составит до 44,300 руб. медными деньгами или 11,097 руб. серебром.
Это есть лучшая статья из всех оброчных, от того что доход всегда верен и сбор
денег производится в определенное время.
Постановление
1830 года, по которому кочующие, принимая оседлую жизнь, освобождаются на три
года от платежа податей, а вновь разводимые шелковичные сады изъемлются на
такое же время от следующего в казну сбора с них, производит полезные следствия
по мере того, как делается более известным между народом.
Обозрение
российских владений за Кавказом, в статистическом, этнографическом, топографическом
и финансовом отношениях. Часть III (1836), страница 135-144.
No comments:
Post a Comment