Неудачная мервская кампания каджаров 1860 года
Персия. Частная корреспонденция «Кавказа».
Тегеран, 29-го октября.
Мы не хотели утомлять ваше внимание сообщением неприятных слухов, постоянно
распространявшихся о несчастьях испытанных персидскими войсками, отправленными
нынешней весной в экспедицию против туркмен, населяющих огромную степь к северу
от Хорасана. Наконец само правительство, видя что нельзя скрыть бедствий своего
отряда, в последнем нумере тегеранской газеты от 9 ребиуль-ахыря 13 октября),
розданном подписчикам только третьего дня, описывает окончательное поражение и
бегство отряда. Вот перевод текста, который мы даем в отвращение мысли о
каких-нибудь пристрастных мнениях:
«Мы упоминали прежде, что после того, как шахские войска заняли крепость
Мерв, туркмены Тэке, перейдя через реку, начали укрепляться в ауле Алиша,
возводя земляные укрепления. Шахзадэ хишмет-уд-доулэ (Хамза-Мирза) и каввам-уд-доулэ
(везирь его), занятые наказанием племени Салур и заготовлением
съестных припасов, с 26 зильхеджэ, т. е. со времени занятия Мерва, до 27
сафара, не приступали ни к каким военным действиям, между тем как неприятель
производил крепостные работы; туркмены перешли даже через мост, находившийся в
их руках и по сию сторону реки устроили сенгеры (насыпи) и бастион, на котором
поставили пышку. 27-го сафара хишмет-уд-доулэ и каввам-уд-доулэ, оставив часть
отряда с пушками и обозом в Мерве, сами выступили с прочими полками против
неприятеля и прибыв в крепость Самандук, отстоящую в 3 фарсахах (21
верст) от Мерва, пробыли там двое суток. 1-го ребиуль-аввеля они пошли далее и
остановились с войсками в 2000 шагах от туркменских укреплений. 2-го
ребиуль-аввеля (6 сентября) персидское регулярное войско занимало очень
невыгодную позицию: высокие камыши и глубокие ручьи мешали употребить в дело
пушки и производить правильные движения. Впрочем завязалось жаркое сражение,
продолжавшееся девять часов; сартип фераханского полка, Мохаммед-Хасан-Хан
был убит в этом деле. Не смотря на неудобное местоположение, персидские войска
дрались очень смело и исполнили свой долг. С этого времени, как видно по
полученным ныне известиям, не происходило никаких военных действий и сарбазы
занимались возведением сенгеров и проводили шанцы к реке и туркменским
укреплениям. 16 того же (20 сентября) месяца туркмены, как мужчины, так
женщины, собравшись огромной массой, выступили из своих укреплений; персидское
войско двинулось также против них. Сражение продолжалось с утра до заката
солнца, целые одиннадцать часов; неудобная местность опять помешала действовать
артиллерии. Хотя персидское войско и не одержало победы в этот день, но при
закате солнца в должном порядке возвратилось в свой лагерь. Говорят, что в этот
день было убито около четырех тысяч человек, но потеря с нашей стороны была
гораздо значительнее, чем со стороны туркмен. В ночь на 17 числа
хишмет-уд-доулэ и каввам-уд-доулэ, видя неустрашимую смелость, многочисленность
и готовность туркмен и, вместе с тем, обсудив неудобства позиций занятых
персидскими войсками, которые не могли действовать артиллерию, пришли к тому
заключению, что экспедиция протянется по этим причинам очень долго. Притом же
им угрожал недостаток съестных припасов. Если бы они вздумали отправить за
провизией часть отряда, все таки она не могла подоспеть в скором времени, а
между тем отряд их должен был значительно уменьшиться: им угрожал самый сильный
неприятель ― голод. Итак они решились идти с отрядом по направлению Пяндж-дех,
в надежде найти там съестные припасы; но они не сообразили того, что двинуться
с войском немедленно после жаркого одиннадцатичасового сражения, значило дать
повод неприятелю действовать еще с большею смелостью и ожесточением. Решившись
окончательно исполнить свой план, они выступили с войском. Туркмены, сильно
потерпевшие в сражении, узнав об этом движении, отправили ночью конных и пеших,
которые засели по берегам ручьев и в камышах с тем, чтобы преградить путь
отряду, а те из них, кто в состоянии был носить оружие, выступили для
преследования. 17-го числа (21 сентября), нападая издали на авангард, арьергард
и на фланги, туркмены захватили все что могли из обоза, взяли в плен или убили
на месте кого только могли. Прибыв в Пяндж-дех, войско не нашло там никакой
провизии. По причине недостатка съестных припасов и воды решено было, что
отряд, разделившись на две части, пойдет по разным дорогам. Паша-Хан, шуджа-уль-мульк
(храбрейший в государстве), направился на Турбет-Шейх-Джам и уже прибыл
туда, но хишмет-уд-доулэ и каввам-уд-доулэ еще не пришли на место (в Мешед).
Так-как после возвращения их в таком виде, очевидно, первого нельзя
оставить правителем, а второго визирем Хорасана, то его шахское велич. изволил
назначить муид-уд-доулэ Тахмас-Мирзу, известного своим отличным
поведением, человеколюбием и способностями, губернатором этой провинции, а Мохаммед-Насир-Хана,
ишик-агаси-баши (церемониймейстера), опытного и искусного чиновника,
визирем и сардарем тамошних войск. Из опасения беспорядков могущих произойти
после таких смут и неудач на границах Хорасана, ему приказано отправиться по
курьерски. Мохаммед-Насир-Хану пожалован титул захир-уд-доулэ (помощник
государству) и джуббэ из тирмэ, осыпанная золотыми блестками. Он должен
заботиться о благосостоянии подданных шаха, пока прибудет в Мешед шахзадэ
Тахмас-Мирза, который вскоре отправиться туда с войском, артиллериею и боевыми
снарядами и с помощью Божьею, сделав нужные приготовления, не так, как это
случилось с прочими в прежние времена, исполнит прекрасно и легко возложенное
на него поручение и поправить это дело».
Вот точный перевод официального бюллетеня, который не оставляет никакого
сомнения, что экспедиция, стоившая, судя по доходам Персии, несметных сумм,
окончилась чрезмерно несчастным образом. В ней участвовала самая лучшая
половина шахских войск и, как здесь все положительно в том убеждены, из них
едва ли и десятая часть возвратится из похода; артиллерия, состоявшая почти из
тридцати пушек, досталась туркменам. Кроме того получено горестное известие,
что мири-пяндж (командир пяти полков) Джафар-Кули-Хан, сын Искендер-Хана
Хойского, убит, брат сипехсалара (военного министра), Мустафа-Хан,
взят в плен, а артиллерийскому сартипу Абдуль-Али-Хану, старому
ветерану, известному своею храбростью, бывшему почти во всех главных походах,
начиная с последней войны с Россиею, нанесены жестокие раны, от которых он едва
ли поправится. Разумеется, его вел., пользовавшийся постоянными удачами в
предприятиях против своих азиатских соседей-неприятелей, чрезвычайно огорчен
таким несчастным окончанием экспедиции; двор, духовенство и народ сочувствует
его величеству в этом всеобщем бедствии. Мы должны упомянуть, что приказание
Тахмас-Мирзе отправиться в Хорасан на днях отменено; его посылают губернатором
в Шираз, а на место Хамзэ-Мирзы назначен правителем Хорасана Султан-Мурад-Мирза.
Шахзадэ этот известен своею распорядительностью. Он взял приступом Мешедскую
крепость, в которой долгое время держались войска, взбунтовавшийся под
начальством Салара в 1849 году; ему же сдался после продолжительной осады Герат
в последнюю войну. Говорят, Насир-Эддин-шах поклялся, во чтобы то ни стало,
отомстить Туркменам и наказать их за безграничную дерзость. Даны уже
приказания, чтобы войска Адербейджана готовились к новому походу; но там теперь
едва ли можно будет собрать более шести полков. Сарбазы, бывшие уже в походе
против Туркмен в Астрабад и Хорасан, не пойдут охотно опять против них. Так два
полка, возвратившиеся из Астрабада, отказались идти в Хорасан и бежали в бест,
в мечеть шахзадэ Абдуль-Азим, откуда не хотят выйти, пока им не выдадут
незаплаченного за несколько лет жалованья и не дадут общения не подвергать и
никакому наказанию за ослушание. Надежды на войско вообще плохие; говорят, что
часть отряда, оставленная Хамзэ-Мирзой в Мерве, узнав о побеге
главнокомандующего, вышли из крепости и 700 человек из симнанского полка
сдалось Салурам, которые их отвели в плен. От гератского правителя также нечего
ожидать: еще до похода, в бытность свою в Тегеране, он обещал дать Персиянам
значительное количество съестных припасов; но Хамзэ-Мирза, отправивший за ними
в Герат дамавендский полк, не мог дождаться провизий от сердаря
Султан-Ахмед-Хана. ― Мохаммед-Насир-Хан уже отправился в Мешед; Хамзэ-Мирза
и везирь его, говорят, прибыли туда с незначительным числом свиты. Мы не делаем
никаких предположений о том, решится ли действительно персидское правительство
предпринять новую экспедицию против Туркмен, или ограничится обороною своих
границ против этих племен, которых смелость увеличится с последними удачами.
Подождем дальнейших событий.
Гарнизон новой крепости, построенной на месте прежнего Сарахса,
названного по имени шаха ― Насириэ, узнав, что шахзадэ Хамзэ-Мирза
отступил от Алишэ, также оставил свой пост, но утверждают, что он опять
воротился туда с дороги.
Нам известны пока только главные события несчастного похода, но подробности
его, чрезвычайно интересные, можно будет узнать только от тех, кто был сам
участником его, потому что писать об них, из опасения, чтобы письмо не попало в
руки властей, конечно никто не посмеет. Впрочем, здесь все так думают по слухам
из Мешеда, что из экспедиционного корпуса, состоявшего из лучшей конницы и
пехоты, уцелело очень мало народа. Вину в неудаче, разумеется, сложат на
несчастного Хамзэ Мирзу; но, как мы уже давно это предсказывали, ее надобно
приписать медленности, с которою Персияне пошли в поход, так что Туркмен успели
снять хлеб, после чего им легко было удалиться в глубину степи. Мешедское
начальство споспешествовало также неудаче и тем, что не заготовило нужных
съестных припасов, что впрочем ему не легко было исполнить: урожай в 1858 был в
Хорасане плохой, а доставка хлеба из отдаленных провинций сопряжена с
неимоверными затруднениями. Мы не говорим уже об ошибке шахзадэ и его везиря,
которые завели войско в болотистые места и камыши, хорошо известные только
туркменам и потом, не дав отдохнуть после продолжительного сражения сарбазам,
которые, как намекает сама тегеранская газета, потерпели накануне огромный
урон, повели их по таким местам, где неприятелю легко было их хватать в плен
или убивать как овец. Сверх того хишмет уд-доулэ и везирь его сделали
непростительный промах, поверив клятвам старшин племени Салур, обещавшим после
взятия Нерва служить каджарской династии против Тэке и других враждебных ей
племен. Как скоро отряд, оставленный Хамзэ Мирзой в Мерве, услышав о его
поражении, вышел из крепости и начал ретироваться, Салуры с ожесточением напали
на него и нанесли ему страшное поражение.
Астрабадский и мазандеранский губернатор, мульк-ара, ходивший на Ямутов с
5000 или 6000 чел., возвратился в Астрабад, потеряв человек 100 своего войска и
не успел ничего сделать, чтобы прославить свое имя и напугать дерзких Туркмен,
которые теперь еще смелее грабят близкие к их аулам персидские деревни.
Мульк-ара опять просит из столицы присылки войска, но в настоящее время все внимание
шахского правительства устремлено на дела Хорасана и он едва ли дождется
пособия. Мы слышали от человека, заслуживающего полное доверие, что
астрабадский губернатор намерен был двинуться к Финдериску и сделать
нападение на ямутские племена или на Гокланов, кочующих на границе этого
округа, но не советовали бы предпринимать теперь что-нибудь против Туркмен,
одушевленных успехом Тэке и вообще неудачами Персиян. К тому же говорят, что и
жители, теснимые своими постоянными степными врагами и угнетаемые беспрерывными
поборами местных властей, очень недовольны управлением мульк-ара. Большая часть
духовенства, имеющего в том краю еще сильное влияние на дух народа и
управляющего его действиями, также не на стороне жадного губернатора. По этому
мульк-ара никак не может надеяться на содействие ильджари (милиции),
играющих важную роль в походах против Туркмен, раздраженных им до крайности:
недавно он, без всякой особенной причины, схватил и казнил Эльтезер-Хана,
одного из самых влиятельных ямутских старшин, который, доверяясь Персиянам,
приехал в Астрабад. Такого рода поступки со стороны правителей, которые, не
будучи в состоянии справиться с неприятелем, накликают своими жестокостями
лишние бедствия на головы беззащитных жителей, никак не поведут к успехам. (Оконч.
в след. №)
Политическое обозрение. Корреспонденция из
Персии. // Кавказ, № 91. — Тифлис, 1860, 20 Ноября.
No comments:
Post a Comment